Пятница, вечер.
Возвратилась домой после работы. Звоню научнику, рассказываю то, что знаю: что в среду мы премся в РГИ выяснять, могут ли нас принять к защите.
Научник самым похоронным голосом сообщает, что, насколько он знает, тот Совет тоже скоро прикажет долго жить – а именно, 31 декабря. Что у них там поставлено своих аспирантов до кучи и что вряд ли нас пустят. После чего тихо и мрачно добавляет: «Говорил же я Барышникову, что защиту проходить надо было по специальности 15 – международные отношения».
Все подозрения мои оправдались – именно заведующий кафедрой летом вмешался и не дал добро на мою защиту на другом факультете. Теперь уже ничего нельзя поделать….
Возвращаюсь к себе и начинаю самым горестным образом убиваться. Потому что защиты, по всей вероятности, не будет. В этом году. Мнение моего научника сколько раз уже оказывалось единственно верным, так что перспектива того, что нам дадут защищаться в РГИ, на грани фантастики.
…Убивалась я долго – часа полтора, не меньше. Потом вся жидкость закончилась, и резко наступил сушняк в организме. К тому же убиваться мне наскучило. Пошла к Свете, пожаловалась на горестную жизнь и тридцать три несчастья в одном флаконе. Выпили по две чашки чая, потрепали языками до трех ночи, и я уползла спать, благо была уже совсем никакая. Правда, с расстройства нервный тик одолел – весь вечер глаз дергался, блин….
Суббота.
Как повелось, уже с месяц не могу унести с работы зарядник для телефона – вспоминаю об этом только в пятницу вечером по возвращении домой, после чего телефон имеет привычку разряжаться в субботу же, оставляя меня на все выходные в гордом одиночестве и изоляции от всего мира. Правда у меня есть еще радио, но оно имеет свойство надоедать
Дрыхла мертвым сном до половины второго. Проснулась, включила на пять минут телефон. Тут же позвонила Аня, поинтересовалась, в «какой я жопе нахожусь». Я сказала, что не в жопе я, а всего лишь сплю Поговорили на тему жилья и предстоящего отмечания Нового Года. Поскольку домой ни я, ни Аня не едем, решали что будем делать.
После отключила телефон, благо он заявил, что начинает «процедуру разрядки».
Вымылась.
Приготовила себе котлетки – то ли супер-поздний завтрак, то ли обед, то ли ранний ужин. И вообще, темнеет рано, так что когда я взялась за тарелку, на улице уже были сумерки.
Села слушать Паганини.
Вечером Эдуардо вручил мне ключ от комнаты и шикарную возможность смотреть телевизор, сколько мне заблагорассудится, а сам свалил на работу. Пересмотрела, как и неделю назад, кучу фильмов и в половине пятого ушлепала к себе.
Погоревать я еще успею, но надо себе и отдых дать Итак скоро буду старая и страшная.
Воскресенье.
Спала до половины пятого. В первый момент, когда проснулась и увидела рассеянный свет в комнате, решила, что уже понедельник, и что я безбожно проспала. Минуты четыре в панике шарилась по комнате, пока не сообразила, что все еще воскресенье и можно когти не рвать. Позавтракала, хотя, вернее было бы сказать – рано поужинала. Татьяна дала своей кошке возможность побродить у меня по комнате – я сидела как восточный божок на пьедестале и не шевелилась, чтобы не спугнуть гостью. И тихо млела
Залегла потом перечитывать Вудхауза. Почувствовала, что чего-то мне в жизни не хватает, и сделала вывод, что читать книжку намного лучше, если при этом что-то жевать. Поиски ни к чему не привели, пришлось одеваться и идти в магазин.
Никого нет – на душе похабно.