Главный мцырь
Зашел позавчера разговор про мужество. Точнее, про людей, которых можно обвинить в мужестве. Не буду пересказывать содержание разговора – это здесь ни к чему. Все потому что было верно сказано, никаких сомнений у меня не вызвало.
Где-то я прочитала такую фразу: «Он обладал мужеством женщины в тот момент, когда она рожает». Контекст был явно издевательский. Возможно, что в данном случае можно согласиться – что нет ничего страшного в акте рождения, что это, мол, обычное, естественное явление.
Наверное, нужно различать понятия «храбрость» и «мужество».
«Мужество – оно ведь разное», - говорит мама Дарлинг своим детям.
И все-таки в этом слове что-то должно быть общее. Наверное, отказ мириться с обстоятельствами, во что бы то ни стало. Даже если сгорели все мосты.
Вот, предположим, можно ли считать мужественным человека, которому вынесли самый… так скажем, печальный диагноз, при этом никто не знает временного промежутка? И этот человек, переживший все возможные виды лечения, включая операции, разного рода терапии, рядом с которым счетчики Гейгера будут свистеть и заливаться от того количества лучей, которые вбухали в этого человека, и который, тем не менее, прекрасно понимает, что с ним происходит, что эта дрянь, которую пытались изгнать всеми мыслимыми и немыслимыми способами, продолжает существовать в нем, - этот человек предпочитает говорить с врачами в открытую, как это ни странно, но ему приходится успокаивать тех же врачей и своих знакомых, которые воспринимают ситуацию со всей ответственностью, смеется над собой, давая себе всякие забавные эпитеты и прочее и прочее….
Такого человека можно считать мужественным? Я думаю, да.
Где-то я прочитала такую фразу: «Он обладал мужеством женщины в тот момент, когда она рожает». Контекст был явно издевательский. Возможно, что в данном случае можно согласиться – что нет ничего страшного в акте рождения, что это, мол, обычное, естественное явление.
Наверное, нужно различать понятия «храбрость» и «мужество».
«Мужество – оно ведь разное», - говорит мама Дарлинг своим детям.
И все-таки в этом слове что-то должно быть общее. Наверное, отказ мириться с обстоятельствами, во что бы то ни стало. Даже если сгорели все мосты.
Вот, предположим, можно ли считать мужественным человека, которому вынесли самый… так скажем, печальный диагноз, при этом никто не знает временного промежутка? И этот человек, переживший все возможные виды лечения, включая операции, разного рода терапии, рядом с которым счетчики Гейгера будут свистеть и заливаться от того количества лучей, которые вбухали в этого человека, и который, тем не менее, прекрасно понимает, что с ним происходит, что эта дрянь, которую пытались изгнать всеми мыслимыми и немыслимыми способами, продолжает существовать в нем, - этот человек предпочитает говорить с врачами в открытую, как это ни странно, но ему приходится успокаивать тех же врачей и своих знакомых, которые воспринимают ситуацию со всей ответственностью, смеется над собой, давая себе всякие забавные эпитеты и прочее и прочее….
Такого человека можно считать мужественным? Я думаю, да.