А по вчерашнему смс-разговору, после которого я недосчиталась целого бакса, я сделала вывод, что чел – жадненький, бедненький и страшно хочет на халяву поразвлекаться. Причем, скорее всего, за мой счет (ну, дело ли, когда сразу начинают домой к себе зазывать - у меня сразу подозрение, что нет денег, а потрахаться хоцца). А когда Аня доперла, кто это может быть, все разъяснилось: этот Алекс (Аня его знает как Сашу, мне он представился как Леша) – студент, живет в общаге, и когда они встречались, Ане пришлось самой покупать тортик. Уж не помню, что там с вином было, но она осталась страшно недовольна таким поведением. Но, по крайней мере, она говорит, что сильно его обломила – ну, правильно, если ты за девушку не платишь, так нефиг клешни тянуть 
Я предпочитаю не рисовать далеко идущих перспектив в отношении человека, которого знаю полдня 
Вино же предпочитаю на десерт Уж лучше тараканьи бега 
Потом еще почти час валялись, пока дружно урчащие животы не вытряхнули нас из под одеял на мороз и не вынудили заняться общественно полезными делами. Я, приговаривая «первый пошел-пошел!», за 30 секунд впрыгнула во все штаны, свитера и носки, попутно обнаружив источник бешеной вентиляции на уровне своего носа, и тут же принялась затыкать дырявую оконную раму всем, что под руку попало. Аня со скоростью ветра унеслась в ванную, где и засела греться на полчаса. Я могла бы возиться с окошком – будь оно неладно – хоть до ночи, но не на шутку разыгравшийся голод едва не уронил меня с табуретки, на которой я ретиво орудовала ножницами, затыкая поролон в щели. Пришлось яростно зашвырнуть ножницы в угол и бежать ставить чайник. Тут, как раз, и Аня объявилась. Сели мы, как две маньки, на кухне (я еще и до кучи была замотана в шарф, потому что пришлось открывать окно) и давай пить кофе без сахара и молока с оставшимся кусочком сыра. Очнулись. Потом я сползала на рынок и накупила всякого хавчика. Под кроватью обнаружилась полусдохшая ее спинка (видимо, первоначально, это было что-то вроде тахты) – спинку утащила Аня в коридор, а когда вернулась, то, загибаясь от смеха, простонала: «Она теперь стоит в коридоре как крышка гроба!»
При этом Аня тащила саму крышку, а я мыкалась рядом с тремя мешками мусора и черным пластиковым чемоданом, в котором лежали какие-то дурацкие детские тапочки…. В лифте, куда мы еле втиснулись, на нас напала истерика – мы выпали под падающий снег страшно довольные и уже почти никакие. 
Деньги практически изошлись. У Ани осталась сотня, у меня – тыща…. Это до 10-го числа. Половина моих денег должна была пойти на приобретение брюк. С этой целью мы и выползли на улицу – забрели в несколько магазинчиков – все без толку. Начало темнеть. Потом вспомнили, что жрать дома нечего, что надо купить картошки, масла и сахара…. Только потащились обратно на остановку, как меня посетила одна чрезвычайно занятная мысль. Это потому что мы проплыли мимо здоровенного рекламного стенда «Варштайнера». 
К тому же Анна пребывала в тоскливо-депрессивном состоянии из-за того, что мальчик ее кому-то там «на пляже» набил морду и его сунули в холодный изолятор на 15 суток. Ну, было, конечно, еще до кучи причин впасть в горести, но именно это было первично. Так вот, я развернула ее на 180 градусов и заявила, что «все, что нам сейчас надо – это поехать в какую-нибудь кафешку-пивнушку». «Пиво?!» - оживилась страдалица. – «Пиво – это в самый раз!» И мы поехали в центр.
Ну, чем не богема – сидеть без денег и еды в холодной комнате и жрать ананасы! Потом залезли каждая под свой спальник и мило задрыхли. 
Все яростно матерились. Света нигде нет. По всей квартире. Хорошо еще плита газовая. И даже не знаем, что творится в Америке Причем, когда телефон отрубается в самый интересный момент, чувствуешь себя в подводной лодке 
